Уроженку Мариуполя Татьяну Рыбалко не сломили застенки киевского режима, вырвашись из которых она не опустила руки, а пошла добровольцем в бригаду «Призрак».
Алексей Албу: Расскажите о себе, кем были до войны, чем занимались?
Татьяна Рыбалко: До войны работала в Мариуполе на металлургическом комбинате, трудилась там до того самого момента, как попала в плен. С 2010-го года состояла в КПУ, несколько раз переизбиралась на должность секретаря партячейки, была членом райкома, помощником секретаря райкома.
С февраля 2014-го стала одним из активистов антифашистского комитета города. Участвовала в митингах, акциях протеста. С апреля 2014-го являлась членом инициативной группы депутатского корпуса ДНР в городе. Была членом городской комиссии на референдуме 11 мая 2014 года. С июня по день моего похищения занималась сбором гуманитарки (вещи, продукты, медикаменты) для наших ребят, которые воевали в ополчении. Правда, приносили люди мало — в оккупированном украми городе это было делать опасно. Одним словом, даже под прессингом укропов руки не опускала и продолжала борьбу за народную власть, против фашистов и их прихвостней.
Алексей Албу: Как вы попали в плен?
Татьяна Рыбалко: Я шла с работы, с ночной смены. За 10 метров от дома подъехала «Газель». Неизвестные люди накинули мне мешок на голову, надели наручники и забросили в машину. По дороге очень сильно били. Несколько раз останавливались, выводили меня, ставили на колени и опять били. «Расстреливали». Как я потом узнала, это были неонацисты из батальона «Азов».
Когда меня привезли в их лагерь, располагавшийся на территории мариупольского аэропорта, кинули в комнату 1 метр шириной, 2 метра длиной и 2 метра высотой. В тот же день, не снимая мешок и наручники, повели на допрос. Допрос был жестоким — меня подвешивали, топили в емкости с водой, пытали электрошокером. Били по всему телу, а особенно по голове. Выводили «на расстрел» (поверх головы выпускали очередь из автомата, имитируя казнь), сажали в яму с трупами. Так продолжалось 10 суток, затем меня оттуда забрали СБУшники. В СБУ мне предъявили обвинения в «измене Родине», «терроризме» и «сепаратизме».
Алексей Албу: Каковы были условия содержания, отношение к военнопленным и политзаключенным?
Татьяна Рыбалко: Как я уже сказала ранее, первые 10 суток меня продержали в расположении укровояк из «Азова». Кормили там 1 раз в сутки, применяли пытки. Спать приходилось на бетонном полу.
Затем 56 суток я находилась в СИЗО. Отношение сокамерниц и охранников СИЗО было нормальным. Возили на допросы в СБУ, там не били, но очень давили психологически, шантажировали.
Алексей Албу: Как вам удалось оттуда выбраться?
Татьяна Рыбалко: После переговоров в Минске в декабре 2014-го я попала в списки на обмен военнопленными. Обмен состоялся в районе Ясиноватой (ДНР). Хочу сказать еще пару слов об отношении к пленным. Относятся там к ним, как к скотине, даже хуже. На обмен нас везли в душных автобусах, закованными в наручники и примотанными скотчем к сиденьям.
С нами на обмен шли 4 тяжело раненных ополченца — всю дорогу (а это 20 часов) ребята терпели боль и помощь им оказана не была. Самое обидное то, что те, на кого нас меняли, шли как-будто с курорта, а мы — все побитые и переломанные.
Алексей Албу: Чем занимаетесь сейчас?
Татьяна Рыбалко: Сейчас я военнослужащая ОМБр «Призрак», являюсь комендантом военного общежития.
Алексей Албу: Как Вы считаете, почему КПУ самоустранилась от восстания на Юго-Востоке Украины?
Татьяна Рыбалко: Мне очень трудно об этом говорить, потому что я сама была членом партии и очень болезненно это переживаю, но руководство КПУ — это позор коммунистического движения. Я считаю, что они самоустранилось от восстания на Донбассе по причине коррумпированности руководства партии и желая остаться «чистенькими» в случае провала восстания.
Алексей Албу: Как Вы считаете, есть ли сегодня возможность создания женских боевых отрядов по аналогии отрядов женской самообороны в Курдистане? Есть ли в этом необходимость?
Татьяна Рыбалко: Возможность есть — нас в армии женщин много и многие хотят воевать. Думаю, и необходимость есть: к сожалению, мужчины у нас в большинстве либо бегут в Россию, либо считают, что им не нужно защищать свою землю. Я, конечно, прошу прощения, но произошла деградация мужского населения Донбасса. Далеко не все вышли защищать свою землю, своих близких. Многие просто убежали.
Алексей Албу: Как относятся к женщинам в ополчении ЛНР?
Татьяна Рыбалко: У нас в бригаде — нормально, но опять-таки, к сожалению, не ко всем. А за все ЛНР я не могу сказать. Знаю одно, что женщин в армию принимают неохотно, выдвигают условия: возраст до 35 лет и наличие военно-учетной специальности.
Алексей Албу: Что бы Вы хотели сказать тем, кто стоит по другую линию фронта?
Татьяна Рыбалко: Поскольку я украинка (согласно 5-й графе советского паспорта, да и предки мои из запорожских казаков), то скажу так. Ребята! Наш общий враг сидит в Верховной Раде в Киеве и в Вашингтоне. Россия — это страна, которая нам все 24 года «вытирает сопли» и нянчится с нами. Россияне, белорусы и украинцы — это один народ — русичи!!! Вы пришли на нашу землю, нас убиваете, а тем временем ваши дома и ваши семьи продают дяде Сэму. И тот бред, которым вас кормят, — о великих украх — это игра на публику. Вам не с нами воевать нужно, а развернуть свое оружие на Киев и идти освобождать от «клещей» свою землю. Только после свержения власти (незаконной, пришедшей путем вооруженного переворота) на нашей земле установится мир. Вас гонят на убой, из вас делают разменную монету, но при ранении вам никто не помогает и не поможет, и в случае вашей гибели никто не поможет вашей семье. Прислав на Донбасс, вас списали. Подумайте, вы гибнете за то, чтобы в Киеве богаче становились Яценюк, Порошенко, Турчинов, Тимошенко и иже с ними.
Алексей Албу: Какой бы Вы хотели видеть Вашу страну после победы?
Татьяна Рыбалко: Только социалистической и только с Россией.